Реальный Сирано де Бержерак и герой поэмы Ростана: похожи ли они?
К моменту выхода своей главной пьесы, Эдмон Ростан уже был известным драматургом. Первый успех, «Романтики» (1894) — шутливое переосмысление истории Ромео и Джульетты, где родители героев лишь разыгрывают вражду, чтобы их дети влюбились — эта комедия прочно утверждает 26-летнего Ростана в пантеоне авторов «Комеди Франсез» — главного театра Франции, основанного ещё Людовиком XIV.
Годом позже выходит «Принцесса Грёза» (1895) — история несчастной любви трубадура и графини — и здесь драматург наметит свою главную романтическую формулу: люблю за то, но не того. И хотя своего апогея эта формула достигнет лишь в «Сирано де Бержераке», уже тогда её было достаточно, чтобы в далёкой России министр финансов Витте заказывал Михаилу Врубелю панно по «Принцессе Грёзе», а Станиславский и Горький заочно спорили, хорошая это пьеса или плохая.
Панно Врубеля по «Принцессе Грёзе»
Афиша работы Альфонса Мухи для той же пьесы
Казалось, лучше не бывает, но Эдмон Ростан берёт двухлетнюю передышку, и в 1897 году представляет зрителю свою версию жизни Сирано де Бержерака...
Он жил взаправду, взаправду был поэтом, но стал бессмертен благодаря чужому перу. «Сирано де Бержерак» — вершина театрального наследия Эдмона Ростана. Пьеса о человеке, который не боится: ни быть убитым на войне или в случайной драке, ни насолить власть имущим, ни умереть в безвестности. Вернее, почти не боится: Сирано страшно прослыть смешным, признаться в своих чувствах прекрасной Роксане, в которую он давно и безнадёжно влюблён.
Всему виной — и смелости, и страху — огромный красный нос. Тот и правда был немал — мы можем это видеть на прижизненных портретах де Бержерака — но нос как гиперболу, двигатель всего комического и трагического в пространстве пьесы, такой нос приделал герою уже Ростан, и думается, настоящий Сирано сильно удивился бы своему новому облику. Так каким же он был, этот настоящий Сирано?
Прижизненный портрет Сирано
Мушкетёр
Небогатый, но дворянин (и коренной парижанин), Савиньен де Сирано получил прекрасное образование: он учился у Пьера Гассенди, философа, математика и доброго друга Галилео Галилея — нам ещё пригодится эта деталь. Вместе с нашим героем уроки брал и Мольер — драматург, которому при жизни повезёт много больше, чем Сирано.
Окончив штудии, он на французский манер добавляет к своему имени название родового имения. Так на службу в ряды королевских мушкетёров поступает Эркюль Савиньен Сирано де Бержерак. Европа в это время охвачена Тридцатилетней войной — свою лепту Сирано вносит участием в двух осадах испанских крепостей: Музона (1639) и Арраса (1640) — последняя отражена и в пьесе Ростана. Опять же, как в пьесе, наш герой тяжело ранен и спустя пять лет борьбы с недугом вынужден оставить службу. Спустя ещё десять лет Сирано умирает, от последствий той же самой раны.
Следов громкой, как в пьесе, героической жизни в Париже и стычек с сотней головорезов де Гиша — всего этого в биографии де Бержерака мы не находим.
Окончив штудии, он на французский манер добавляет к своему имени название родового имения. Так на службу в ряды королевских мушкетёров поступает Эркюль Савиньен Сирано де Бержерак. Европа в это время охвачена Тридцатилетней войной — свою лепту Сирано вносит участием в двух осадах испанских крепостей: Музона (1639) и Арраса (1640) — последняя отражена и в пьесе Ростана. Опять же, как в пьесе, наш герой тяжело ранен и спустя пять лет борьбы с недугом вынужден оставить службу. Спустя ещё десять лет Сирано умирает, от последствий той же самой раны.
Следов громкой, как в пьесе, героической жизни в Париже и стычек с сотней головорезов де Гиша — всего этого в биографии де Бержерака мы не находим.
Философ
Что и правда было, так это стихи, драмы и комедии. Их не ставили при жизни Сирано, но это не значит, что он не был влиятелен в литературных кругах: у него воровали целые сцены. Так, в мольеровском «Скапене» есть два эпизода из «Проученного педанта» де Бержерака. Мольер позаимствовал их в открытую, со словами: я могу брать своё, где бы оно ни лежало.
Тем не менее, главное наследие Сирано — это не поэзия и не театр, а утопический роман. В «Государствах и империях Луны» его лирический герой покидает Землю на увешанной ракетами машине (чем не космический корабль), встречает на Луне аборигенов о четырёх ногах; вместо имён у тех — мелодии, а в ушах они носят говорящие серьги (чем не аудиокниги). В этом странном обществе королями выбирают убогих (чтобы не было тирании), а дети помыкают взрослыми (чтобы не было геронтократии). Главное же, что уяснили для себя жители Луны за тридцать веков своей истории — так это то, что большой нос есть признак ума и благородства, а курносые люди несут в себе все противоположные черты.
И вот где Сирано вспоминает уроки своего старого учителя Гассенди: весь роман пропитан идеей научного либертинажа, философии отрицания старых норм. Сирано за триста с лишним лет до Маяковского докладывает: был на небе, бога не нашёл. Неудивительно, что де Бержерака не любили кардиналы Ришельё и Мазарини.
Тем не менее, главное наследие Сирано — это не поэзия и не театр, а утопический роман. В «Государствах и империях Луны» его лирический герой покидает Землю на увешанной ракетами машине (чем не космический корабль), встречает на Луне аборигенов о четырёх ногах; вместо имён у тех — мелодии, а в ушах они носят говорящие серьги (чем не аудиокниги). В этом странном обществе королями выбирают убогих (чтобы не было тирании), а дети помыкают взрослыми (чтобы не было геронтократии). Главное же, что уяснили для себя жители Луны за тридцать веков своей истории — так это то, что большой нос есть признак ума и благородства, а курносые люди несут в себе все противоположные черты.
И вот где Сирано вспоминает уроки своего старого учителя Гассенди: весь роман пропитан идеей научного либертинажа, философии отрицания старых норм. Сирано за триста с лишним лет до Маяковского докладывает: был на небе, бога не нашёл. Неудивительно, что де Бержерака не любили кардиналы Ришельё и Мазарини.
Персонаж
Сирано возносится на Луну — офорт из амстердамского издания «Государств и империй Луны» 1709 года
Лирический герой «Государств и империи Луны» удивительно совпадает с Сирано из пьесы Ростана: оба холодны к религии, не любят власть, а на небе ищут ответов на земные вопросы. Даже проблемой большого носа оба героя озабочены в равной мере.
Нельзя сказать, чтобы Ростан искажал действительные события жизни Сирано — они отражены предельно точно для конца XIX века, когда о биографии поэта было известно предельно мало. Но это лишь канва, и место ей на фоне. Гораздо больше Ростану интересен бунтующий фантазёр, который запустил себя на Луну. Недаром именно лунным похождениям де Бержерака посвящена одна из ключевых сцен пьесы — в ней Сирано вкратце пересказывает своё путешествие графу де Гишу:
Нельзя сказать, чтобы Ростан искажал действительные события жизни Сирано — они отражены предельно точно для конца XIX века, когда о биографии поэта было известно предельно мало. Но это лишь канва, и место ей на фоне. Гораздо больше Ростану интересен бунтующий фантазёр, который запустил себя на Луну. Недаром именно лунным похождениям де Бержерака посвящена одна из ключевых сцен пьесы — в ней Сирано вкратце пересказывает своё путешествие графу де Гишу:
Сирано.
Как я туда взлетел?
Тут весь вопрос в изобретенье!
Икар и голубь Архитаса,
Поверьте слову, ерунда!
Де Гиш.
Он сумасшедший — это ясно.
Но он — учёный сумасшедший.
Акценты нельзя было расставить лучше, и только так Эдмон Ростан мог показать нам настоящего де Бержерака — в конце концов, любой гений правдив не в фактах своей биографии, но в легенде, которую слагает о себе и на которую вдохновляет других, даже спустя века после смерти.
Сирано-человек прожил обычную жизнь и умер в своей постели. Сирано-герой был в космосе, вернулся, один сразился против ста и победил. Когда же настал его собственный час, он встретил смерть стоя, со шпагой наголо и словом «гордость» на устах. Очевидно, в кого из них двоих хочется поверить больше.
Сирано-человек прожил обычную жизнь и умер в своей постели. Сирано-герой был в космосе, вернулся, один сразился против ста и победил. Когда же настал его собственный час, он встретил смерть стоя, со шпагой наголо и словом «гордость» на устах. Очевидно, в кого из них двоих хочется поверить больше.
Предпоследняя сцена: первое исполнение пьесы
Зритель поверил в персонажа — и обеспечил драматургу пожизненную славу. Тот купил себе особняк в центре Парижа, стал давать приёмы, а вскоре был избран во Французскую академию. Словом, Ростан превратился в настоящего светского льва. Нам остаётся только гадать, думал ли он в это время о несчастном Сирано, голодном и никем не обласканном, но вот уже двум авторам, сам того не зная, что-то подарившем: Мольеру — всего две сцены, Ростану — всего себя.
Статуя Сирано в коммуне Бержерак департамента Дордонь.
